מדריך לעסקים ישראלים

Проблематика предоставления медуслуг больничными кассами

14.04.2017

Две очень похожие истории произошли в семьях друзей автора этих строк в течение нескольких месяцев. В обоих случаях речь идет о женщинах чуть старше 50 лет. Оде они состоят в разных больничных кассах и обе на протяжении многих лет аккуратно платили дополнительные страховки. Около полугода назад обе почувствовали, что с ними происходит что-то неладное...

Цена ошибки - жизнь

У первой моей знакомой все началось с сильных болей в области живота. Семейный врач дал направление на обычные анализы, результаты которых показались ему вполне удовлетворительными, но так как боли продолжались, он направил ее на рентген. Рентгенолог тоже не обнаружил особых аномалий, как, впрочем, не обнаружило и ультразвуковое обследование.

На какое-то время боли успокоились, но спустя пару недель вернулись, и женщина снова направилась к врачу. Тот, по ее словам, повел себя если не враждебно, то очень холодно. Заявил, что боли, скорее всего, носят не функциональный, а психологический характер, и посоветовал пациентке записаться на прием к психиатру. В просьбе дать направление на СТ (компьютерную томографию) врач отказал, заявил, что не видит в этом смысла.

Психиатр выписал какие-то успокаивающие препараты, которые не помогли, и в один из дней мой знакомая в сопровождении мужа отправилась в больницу. Здесь ей тоже сделали стандартные анализы и рентген, категорически отказали в просьбе провести обследование посредством СТ и, тем более, MRI, и, вколов сильные обезболивающие, выписали.

Через неделю моя знакомая из-за болей снова поехала в больницу – с тем же результатом. Еще неделя – измученная женщина вновь прибывает в больницу, где ей прямо заявляют, что она симулянтка и ипохондрик и просто внушает себе боли. И только когда она потеряла сознание от боли, ее все-таки отправили на СТ и вызвали на консультацию какого-то маститого профессора. Его диагноз - быстро прогрессирующая злокачественная опухоль, которая опутала внутренние органы так, что стала неоперабельной. Если бы СТ сделали хотя бы месяцем-полутора раньше, можно было бы о чем-то говорить.

Сейчас друзья и знакомые этой семьи пытаются осмыслить происшедшее.

Во второй истории тоже все начинается с сильных болей. Женщине дают направление к врачу-специалисту, но оказывается, что очереди к нему нужно ждать больше трех месяцев. Не желая терять время, она решает обратиться к частному врачу и платит за консультацию свыше 1000 шекелей. Тот назначает ей серию обследований, в том числе, и специальное обследование костей.

В больничной кассе выясняется, что делать это обследование надо в том же частном медицинском центре, в котором работает осматривавший ее врач, но ждать ее придется не менее двух месяцев. Женщина требует, чтобы ей предоставили очередь поближе, и в больничной кассе соглашаются сократить время ожидания, но только на месяц. "После первого числа", - произносит магическую фразу секретарша. Постфактум оказалось что если быть очень настойчивыми, то можно получить очередь в течение недели.

По итогам проверки костей врач назначает новую серию анализов, в том числе биопсию и СТ, но не обычную, а на каком-то новом аппарате, которых в стране пока немного. Но больничная касса заявляет, что не видит необходимости в проверке на таком аппарате, так как это слишком дорого, и согласна оплатить (то есть выдать "тофес 17") только обычную СТ. Женщина начинает "качать права", и тогда ее "дело" направляют на экспертизу какому-то известному специалисту (любопытно было бы узнать, сколько такая экспертиза стоила!), и тот приходит к выводу, что необходимости в проверке на новом аппарате нет.

К счастью, во второй истории речь идет о семье куда более обеспеченной и отличавшейся большим житейским практицизмом, чем в первой. У этой семьи, во-первых, были средства на оплату частных специалистов, а во-вторых, имелась частная медицинская страховка. Именно это позволило вовремя обнаружить у женщины злокачественную опухоль и вовремя же ее удалить. По итогам операции медики выдали, как они сами говорят, положительный прогноз. И признали, что если бы опухоль была обнаружена на полтора-два месяца позже, прогноз мог быть другим.

В обоих этих случаях больничным кассам можно поставить в вину преступную халатность, постановку неверного диагноза и т.д., и, наверное, обе семьи со временем предъявят им свои претензии. Но речь сейчас о другом. Понятно, что обе эти истории – далеко не единственные и обе свидетельствуют о некой проблеме в самой системе работы больничных касс и израильской медицины в целом. Речь идет, как минимум, о том, что больничные кассы не делают того, что обязаны делать по закону: предоставить каждому гражданину все необходимые ему медицинские услуги, входящие в субсидированную государством "корзину медицинских услуг". Не входящие в эту "корзину" услуги и лекарства должны предоставляться за счет дополнительных страховок, но и они не предоставляются.

В связи с этим возникают резонные вопросы о том, кто виноват и что делать?

Немного истории

Первая больничная касса в подмандатной Палестине была создана в 1911 году после истории с Барухом Фрибером, получившим травму во время работы в поле. В больнице, куда Фрибер был доставлен, выяснилось, что ему нечем оплатить лечение. Товарищи решили собрать деньги на его лечение, причем собранная сумма оказалась даже больше, чем требовалось. И тогда Берл Каценельсон предложил отложить излишек до другого раза и вообще создать "кранкенкассе", то есть в буквальном переводе "больничную кассу".

Идея была проста, как все гениальное: люди будут делать очень небольшие отчисления в эту кассу, и в нужный час накопленные средства пойдут на оплату всех необходимых им медицинских услуг. На собрании учредителей было решено, что в кассу может записаться любой желающий, и ее решили назвать "Всеобщей больничной кассой" – "Купат-холим клалит". Со временем касса превратилась в "Шерутей-брийут клалит", то есть кассу "Клалит", в которой поначалу состояло все население еврейского ишува.

Лишь в 1933 году у "Клалит" появился первый конкурент в лице больничной кассы "Леумит", в 1941-м была создана касса "Маккаби", а в 1974 году на основе раскола внутри "Леумит" образовалась больничная касса "Меухедет".

Те, кто приехали в начале 1990-х годов, помнят, по какому принципу работали тогда больничные кассы. В каждой предлагались несколько "корзин здоровья" на выбор – от самой дешевой, включавшей в себя минимальный набор субсидированных услуг и лекарств, до дорогостоящей, гарантирующей большинство процедур и хирургических операций и оплату патронажного ухода. Теоретически можно было выбрать любую из этих "корзин", но понятно, что каждая семья выбирала в зависимости от уровня своего достатка. Как следствие, возникало немало трагических ситуаций, при которых медицина могла спасти жизнь человеку, но тот не мог воспользоваться ее достижениями, так как его "корзина" была слишком мала.

Чтобы покончить с таким положением вещей, Хаим Рамон и выдвинул в 1994 году свой законопроект об обязательном медицинском страховании, основанном на принципе "От каждого по доходам, каждому по потребностям". Суть принятого в результате закона предельно проста: из зарплаты или социального пособия каждого гражданина вычитается определенная посильная ему сумма, а в случае болезни и бедный, и богатый должны получить одни и те же медицинские услуги, список которых установлен минздравом.

Вне всяких сомнений, Хаим Рамон хотел как лучше. Но очень скоро выяснилось, что государственная "корзина" не включает в себя целый ряд лекарств и услуг, и уже через две недели после вступления закона в силу больничные кассы ввели так называемый "битуах машлим" – дополнительные страховки. Что же касается приведенных случаев, то, как видим, закон этот работает далеко не всегда.

В чем же причина сбоев? В несовершенстве закона или в том, что система здравоохранения в ее нынешнем виде не хочет или не может его исполнять?

Этот вопрос мы решили задать декану факультета по управлению медучреждениями академического колледжа в Нетании, председателю комиссии по права больных кассы "Клалит" проф. Яакову Харату.

Где больно?

- Закон у нас замечательный и если бы он исполнялся, у нас была бы сейчас одна из лучших в мире систем здравоохранения, - сказал уважаемый профессор. - Но проблема как раз и заключается в том, что и государство, и больничные кассы постоянно ищут, как этот закон обойти. И их можно понять. В чем суть закона? Каждый платит обязательную медицинскую страховку, то есть "дмей-брийут", сколько может, и из этих денег государство формирует бюджет больничных касс, немножечко докладывая, если не будет хватать на те или иные услуги. Но уже в 1995 году, сразу после вступления закона в силу, выяснилось, что докладывать придется не "немножечко", а 2 млрд шекелей в год. Тогдашний министр финансов Авраам Шохат заявил тогдашнему главе минздрава Эфраиму Снэ, что таких денег у государства нет, и надо искать пути сокращения "корзины медицинских услуг". Одновременно больничным кассам разрешили "временно" выйти за рамки назначенного им бюджета, так как по расчетам Шохата и Снэ к 1997 году перечисляемых в качестве налога на здравоохранение денег уже должно полностью хватать, а в 1998-м больничные кассы могут даже оказаться в профиците.

Ничего этого, разумеется, не произошло. Больше того, в 1997 году ситуация с доходами от налога осложнилась, так как до тех пор сумма налога на медицинские услуги складывалась из 60%, отчисляемых самим наемным работником, и 40% отчисляемых работодателем. Работодателей от этой обязанности освободили, и ситуация с деньгами на здравоохранение стала еще хуже. С тех пор правительство несколько раз пыталось оздоровить деятельность больничных касс, им выдавались субсидии, но ситуация если и улучшалась, то ненадолго. Сегодня суммарный дефицит больничных касс с учетом прошлых долгов составляет, я полагаю, порядка 15 млрд шекелей. В этой ситуации они поневоле вынуждены считать каждый шекель.

- У всех больничных касс есть бюджетный дефицит?

- У всех. Таким образом, больничная касса обязана предоставить каждому своему члену определенную законом "корзину услуг", но при этом должна вписываться в рамки предоставленного минздравом бюджета. Причем за нарушение бюджетной дисциплины – по тому же закону - больничная касса может подвергнуться жестким санкциям, вплоть до повальной смены руководства и закрытия. До сих пор подобное не допускалось, но теоретически возможно. Оказавшись в тисках, больничная касса ищет возможность, с одной стороны, оказать полноценные услуги пациентам, а с другой - не выйти за пределы допустимого бюджетного дефицита. Этому в немалой степени помогают дополнительные страховки: они позволяют больничным кассам расширить спектр услуг, привлечь более высококвалифицированных специалистов и т.д.

Но и этих денег не хватает. Чтобы уложиться в заданные финансовые рамки, больничные кассы порой намеренно затягивают ожидание в очереди к тому или иному специалисту. То есть, к примеру, он мог бы принять вас раньше, но больничная касса исчерпала квартальный бюджет на оплату услуг данного специалиста, и секретарь назначает вам очередь на начало следующего квартала. Тот факт, что лишние недели, а подчас и месяцы ожидания могут оказаться для вас критичными, на этом уровне работы больничных касс в расчет не берется. Как следствие, в стране расцветает частная медицина. Сегодня все, что вы обязаны получить в рамках государственной системы страхования здоровья, вы можете при наличии денег получить частным образом гораздо быстрее. То есть мы вернулись к ситуации, существовавшей до 1994 года: у богатых несравнимо больше возможностей позаботиться о своем здоровье, чем у бедных. При этом, повторю, при нынешнем уровне дефицита больницы и больничные кассы находятся на грани краха. Отсюда нехватка врачей, очереди и многие другие проблемы.

Кстати, сам процесс начисления минздравом бюджета больничным кассам весьма спорен. На это недавно в своем иске в БАГАЦ указала "Маккаби". БАГАЦ признал иск справедливым и обязал ведомство перевести кассе недоплаченную сумму, но, насколько я знаю, это постановление до сих пор не выполнено.

Куда податься бедному еврею?

О том, что делать, если вам отказывают в необходимом лекарстве или обследовании, мы решили расспросить высокопоставленную сотрудницу администрации одной из больничных касс Анат К. (подлинное имя хранится в редакции, по понятным причинам наша собеседница просила его не публиковать).

- Я начинала работать в отделе жалоб и видела, в каком бешенстве туда приходят люди, - говорит Анат. - Несколько раз они в ярости разбивали стеклянную перегородку, отделявшую меня и других сотрудников отдела от посетителей, швыряли цветочные горшки и все, что под руку попадется. Ну, а уж оскорбления и проклятия, которые мне приходится выслушивать в свой адрес, никому не пожелаю. Я всегда говорила подчиненным: поймите, что люди ведут себя так не потому, что они плохие. Они в отчаянии, перед ними и их близкими стоит вопрос жизни и смерти. Поэтому дайте им выплеснуть эмоции, а потом спокойно скажите: "Давайте посмотрим, чем я могу вам помочь"...

В то же время мне хочется, чтобы читатели поняли: большинство работающих в системе нашего здравоохранения врачей и медсестер – прекрасные профессионалы, работающие зачастую сверх всяких норм и делающие свое дело не только ради зарплаты, но и во благо людей. Большинство административных сотрудников касс - тоже отзывчивые люди, готовые сделать все от них зависящее, но они с головы до ног опутаны массой инструкций и ограничений. Больничные кассы находятся сегодня в таком состоянии, что если есть возможность сэкономить 100 шекелей, мы их экономим. То есть, к примеру, если проверка в одной больнице стоит 2400, а в другой 2500 шекелей, то мы направим человека в первую, прекрасно зная, что во второй больнице расшифровщик результатов проверки гораздо сильнее. И если то или иное обследование не указано в "корзине", а у человека нет дополнительных страховок, то сидящему в поликлинике медицинскому секретарю не остается ничего другого, как развести руками. И если лимит очередей на этот квартал исчерпан, то он даст очередь в следующем квартале...

- Какую роль в данном случае могут сыграть личные связи, родственные или дружеские?

- Они могут помочь, но не принципиально. Скажем, по дружбе вам действительно могут дать очередь пораньше. Но если вам отказали в проверке, в которой вы крайне нуждаетесь, или дали очередь через три месяца, а вам нужно пройти проверку срочно, не следует опускать руки. Согласно Закону о всеобщем медицинском страховании больничная касса должна предоставить любому своему члену необходимую помощь в разумные сроки, и этот пункт ко многому обязывает. Во-первых, у нас действительно на всех уровнях есть определенный резерв очередей для чрезвычайных случаев. Как правило, для того чтобы задействовать этот резерв, нужно прямое вмешательство лечащего врача, и я знаю, что они вмешиваются, причем порой очень активно. Хотя начальство их за это по голове не гладит. Во-вторых, в каждой больничной кассе есть комиссия по чрезвычайным случаям, которая вправе санкционировать субсидированное обследование или анализ даже в том случае, если они не входят в официальную "корзину", а порой и не предусмотрены дополнительной страховкой. Но следует помнить, что и эта комиссия действует на основе очень жестких критериев. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы обращение туда было правильно составлено.

- Недавно одна наша читательница рассказала, что ее обращение в такую комиссию было отклонено, притом, что его помогли ей составить сотрудники известной правоохранительной амуты. Комиссия – это последняя инстанция?

- Что ж, если и обращение в комиссию по чрезвычайным случаям ничего не дало, то, хотя я и не должна этого говорить, берите адвоката и предъявляйте больничной кассе иск с требованием выполнить свои обязательства или компенсировать ущерб, который был нанесен их невыполнением. Судьи наши, кстати, говоря, в таких случаях обычно становятся на сторону истцов. Наконец – и этого я уже совсем не должна говорить! – есть еще один способ: прорваться на прием к начальнику окружного отделения больничной кассы и попытаться убедить его дать персональное разрешение на ту или иную проверку или процедуру.

- К сожалению, о многом из того, что вы сейчас рассказали, люди просто не знают. Такое впечатление, что больничные кассы намеренно скрывают эту информацию.

- Никто ничего не скрывает. Вся информация есть в Интернете, есть буклеты на разных языках. Кстати, недавно депутат кнессета Юрия Малиновская проверяла доступность такой информации, и по результатам этой проверки наша касса оказалась одной из лучших...

Человек и система

После такой сентенции мы просто не могли обратиться за комментариями к Юлии Малиновской, одной из самых ярких фигур в нынешнем кнессете, взявшей на себя многие из тех функций, которые некогда пыталась выполнять Марина Солодкина.

- Г-жа Малиновская, что побудило вас заняться вопросом о доступности информации именно для онкологических больных?

- Конкретная просьба конкретного человека, ничего личного. Говорю это потому, что меня все время спрашивают: "Вот вы занимаетесь проблемами охранников. А кто у вас работает в охране? Вот вы защищаете права больных эпилепсией, а кто из ваших близких страдает этим заболеванием?!" Да никто, слава Богу! Но когда ко мне обращаются за помощью, я начинаю действовать, причем считаю, что лучше реально разрешить какую-то конкретную проблему, чем предлагать на бумаге глобальные решения глобальных вопросов. Так же получилось и с онкологическими больными. Поучив сигнал, я инициировала заседание комиссии по здравоохранению, мы направили запросы о том, как у них обстоит дело с информированием таких больных на разных языках, и все кассы ответили, что у них – просто замечательно. Судя по всему, в больничных кассах явно не привыкли к тому, что депутаты не только шлют запросы, но и проверяют реальное положение дел. А я и мои помощники обошли все больничные кассы и выяснили, что дело обстоит из рук вон плохо. В "Леуми" вообще ничего не было. В "Клалит" был буклет только на иврите. В "Маккаби" был куцый буклетик сразу на трех языках. Мы предупредили администрацию о последствиях и потребовали, чтобы к следующей проверке все было сделано. Проверка, кстати, должна была быть внезапной, но о дате ее проведения во всех больничных кассах каким-то образом узнали заранее.

Короче, ситуация, конечно, улучшилась, хотя и далека от идеала. В "Леуми" теперь есть буклеты и на русском, и на иврите. И, кстати, отлично написанные. "Клалит" подготовил русскую версию своего буклета и обещал выпустить в ближайшее время. Информации оказалось море. Оказывается, помимо государственной "корзины" лекарств, льгот и услуг, которые предоставляются онкологическим больным, в каждой кассе есть еще и свои, о которых многие не знают. Например, одна из касс предоставляет бесплатно парики, другая оплачивает проезд на процедуры и т.д. И обладание этой информацией меняет само качество жизни больного человека. Люди просто не знают, сколько всего им положено по закону!

- Я задам вам тот же вопрос, который задавал другой соей собеседнице: у вас не возникло ощущения, что больничные кассы намерено скрывают эту информацию?

- Понимаете, никто от вас ничего не скрывает: если вы зададите правильные вопросы, то получите все нужные ответы. Да и в Интернете все есть. Поэтому если вы молодой, здоровый, обеспеченный человек, свободно владеющий ивритом, то никаких особых проблем в больничной кассе у вас не возникнет. Но вот если вам за семьдесят и с ивритом у вас не очень, из-за чего вы не слишком уверены в себе, то все зависит от того, на какую служащую вы нарветесь. "Хорошая" поможет вам советом, устроит максимально быструю очередь на обследование или к врачу и т.д. А равнодушная будет ждать ваших "правильных" вопросов и дополнительных требований. Это, безусловно, ненормально. Но самое грустное, что так обстоят дела почти повсюду. Я сейчас занимаюсь проблемами "Битуах леуми", так там то же самое. Любая бюрократическая система пытается приладить человека под себя, а наша задача – заставить ее работать наоборот, то есть приспосабливаться под нужды людей.

- Может, все дело в нынешнем Законе о всеобщем медицинском страховании? У вас нет ощущения, что его надо менять?

- Я не люблю говорить о том, чего не знаю досконально, а Закон о всеобщем медицинском страховании, признаюсь, изучила недостаточно. Но, прежде всего, должна заметить: несмотря на отдельные локальные ужасы, у нас в целом очень даже неплохая медицина. И основной принцип закона мне кажется правильным, нужно лишь, чтобы он реализовывался. А для этого необходим более жесткий контроль над его исполнением. Как я уже сказала, я люблю заниматься конкретными проблемами и вопросами. Сейчас, например, я решила заняться дополнительными медицинскими страховками. Многим гражданам и мне в том числе совершенно непонятно, для чего больничные кассы навязывают их своим членам, особенно, когда речь идет о детях до 18 лет. Пока еще рано делать окончательные выводы, но есть явственное ощущение, что каждая семья выкидывает ежемесячно немалую сумму, которая реально никакой дополнительной защиты ей не дает.

Вот такой у нас получился разговор. Разумеется, он затронул лишь малую часть проблем израильской медицины и оставил без ответов многие вопросы. Но порой и задать вопрос – не так уж и мало.

В заключение отметим, что на фоне слов о том, что все больничные кассы работают сегодня в условиях бюджетного дефицита и экономят каждый шекель, руководители этих касс продолжают получать астрономические – до 100 тысяч шекелей в месяц – зарплаты. Это означает, что что-то неладно в самой системе, и менять надо именно ее.

 

http://mkisrael.co.il





← Back to list